Мечта дилетантов - Страница 44

— Спасибо, — взволнованно произнесла Сабина, — надеюсь, вы скоро вернетесь?

— Возможно, — он не хотел ей говорить, что собирается нанести еще один визит другому действующему лицу этой драмы. Начинало светать. На часах уже было около четырех.

Глава четырнадцатая

Алдону привезли в морг вчера в двенадцатом часу ночи. Несмотря на позднее время, Катусев настоял на вскрытии тела, чтобы получить точные результаты. Ему еще официально не поручили заниматься расследованием этого убийства, но он понимал, что городской прокурор рано или поздно свяжет эти два дела в одно, а возможно, и присоединит к ним смерть программиста в банке, происшедшую вчера днем.

В шесть часов утра Дронго, следователь Катусев и сотрудник бюро судмедэкспертизы Согомонов вошли в комнату, чтобы присутствовать при опознании тела Алдоны Абасовой. Дронго старался не вдыхать запах формалина и не смотреть по сторонам. В детективных романах и фильмах расследующий дело сыщик выглядит обычно настоящим суперменом, который спокойно входит в морг, копается в теле погибшего и даже спокойно ест сэндвичи чуть ли не на трупе жертвы. На самом деле в жизни подобное происходит редко. Любой человек, кроме судмедэкспертов и паталогоанатомов испытывает смущение и отвращение, попадая в подобные заведения. Только через двадцать или тридцать лет беспрерывных посещений подобных мест возможно некоторое привыкание, но и оно происходит далеко не у всех. Понятно, что Дронго не боялся мертвецов и его не смущали голые тела в морге. Понятно, что запах формалина не мог вызвать у него особого испуга. И абсолютно понятно, что в своей практике он много раз видел исполосованные и раздавленные тела. Но подобное зрелище не доставляло ему никакого удовольствия.

Согомонов поднял простыню, показывая тело. Дронго поморщился. Это была Алдона. Даже после смерти она выглядела очень красивой. Было грустно и больно смотреть на это красивое тело, которое вскоре собирались предать земле. Дронго кивнул головой.

— Это она, — сказал он, выходя из комнаты.

Следом вышел Катусев. За ним Согомонов. Он достал сигареты и спокойно закурил. Дронго покосился на него. Очевидно, у паталогоанатомов другие нервы. Или другая психика.

— Никак не могу привыкнуть к этому зрелищу, — признался следователь, — каждый раз меня потрясает вид мертвого тела. Особенно если я встречал этого человека живым и здоровым.

— Здесь можно стать мизантропом или циником, — сказал Дронго, глядя на Согомонова. Тот улыбнулся.

— Наоборот, — убежденно сказал патологоанатом, — именно здесь точнее чувствуешь ценность человеческой жизни. И понимаешь, насколько все бренно.

Дронго не стал возражать. Кивнув на прощание Согомонову, он вместе со следователем вышел из помещения на улицу. Казалось, что воздух вокруг морга тоже пропитан формалином. Но здесь дышалось гораздо лучше.

— Я проверю все ваши факты, — пообещал Катусев.

— Надеюсь, — кивнул Дронго, — а я постараюсь проверить другие факты, о которых вы пока не знаете.

— У нас запрещено заниматься частной следственной практикой, — напомнил Катусев, — это вам не адвокатура. И тем более — частным расследованием убийств.

— Я всего лишь выполняю свою миссию адвоката, — возразил Дронго, — и пытаюсь выяснить, что именно произошло за эти дни. Три убийства подряд, и все связаны с банком. Согласитесь, что это уже система. И ключ к решению этих загадок находится именно в банке. В этом я уверен.

— Возможно, — согласился Катусев. Он неожиданно протянул руку Дронго: — успехов. Надеюсь, вы что-нибудь раскопаете. Я начинаю сомневаться в верности наших первоначальных решений.

Он повернулся и пошел к своей машине. Дронго подумал, что категоричность суждений всегда признак скудности ума. Он был уверен, что Катусев сделает все, чтобы довести дело до суда и получить заслуженное повышение. А племянник генерального прокурора оказался не просто добросовестным работником, но и порядочным человеком. Он понял, что его первоначальные выводы были не совсем правильны, и теперь пытался их переосмыслить. Даже ценой собственного назначения и карьеры.

Дронго взглянул на часы. Вейдеманис его просто убьет. Но откладывать визит к актеру они не имеют права. Уже с девяти утра сотрудники милиции начнут выяснять, кто именно звонил в последние дни погибшей, и неминуемо выйдут на Юницкого. Значит, их нужно опередить. Он позвонил Эдгару и услышал его сонный голос:

— С каких пор ты стал просыпаться так рано? Сейчас только половина седьмого утра.

— Я еще не ложился, — сообщил Дронго, — и боюсь, что тебе тоже не дам заснуть. Нам нужно нанести визит этому актеру.

— Какому актеру? — не понял Эдгар.

— Юрию Юницкому. Тому самому, который был другом погибшей Алдоны.

— Он живет за городом, — напомнил Вейдеманис, — туда добираться часа полтора. Пока мы приедем, он уже уедет.

— Не уедет. Ты много знаешь популярных актеров, которые встают на работу раньше девяти часов утра? Я думаю, что до двух он будет дома. Как минимум.

— Не возражаю. Вызовешь машину?

— Я ее только недавно отпустил. Тебе придется за мной приехать.

— Ты задался целью меня доконать, — простонал Эдгар, — ничего не поделаешь. Где ты сейчас находишься?

— Около городского морга. Адрес назвать?

— Можно подумать, что в городе только один морг. Сейчас я приеду. Назови точный адрес.

Дронго назвал адрес и убрал телефон. Он закрыл глаза, вспоминая лицо погибшей. Как страшно, что человеческая жизнь превращается в тлен. В ничто, в грязь. Счастливы те, кто искренне верит в Бога, они могут умирать спокойно, рассчитывая на воскрешение души или на загробную жизнь. Что остается агностикам, атеистам и просто обычным людям, которые отчетливо представляют иной конец? Миллиарды лет существования Вселенной без конкретного индивидуума, тело которого распадается на обычные атомы. И никто не может изменить этот неумолимый закон всеобщего обновления. Смерть такое же естественное состояние, как и сама жизнь. Может, поэтому насильственная смерть воспринимается как вызов живой природе. И отчасти вызов Богу, ибо подобные преступления должны противоречить его первоначальным замыслам. Но тогда почему Он допускает такие преступления?