Мечта дилетантов - Страница 52

Юницкий продал их за десять тысяч долларов. Получил деньги и на нашу удачу оставил их нетронутыми в своей спальне на даче. Мне удалось убедить его обменять эти деньги на мои и вручить их мне.

— Для чего? — не поняла Сабина. — Зачем вам эти грязные деньги?

— Для проверки отпечатков пальцев, — пояснил Дронго, — на деньгах могли остаться отпечатки пальцев того человека, который покупал фотографии.

— Ясно. Это очень умно с вашей стороны. Что было потом?

— Потом я отправил деньги на экспертизу. А теперь я расскажу вам об эпизоде, который произошел в кабинете вашего дяди как раз в день убийства Паушкина. Ахмеду Нуриевичу позвонили, и он куда-то вышел. Вернулся с конвертом, в котором, возможно, были фотографии. Он увидел эти карточки и был в ярости. Валя Клычкова рассказала мне, что он сжег эти фотографии у себя в кабинете. Но когда он убирал пепел, остался кусочек глянцевой бумаги, по которой она поняла, что он жег именно фотографии.

— Значит, человек, который купил эти фотографии, послал их моему дяде? — ужаснулась Сабина.

— Он их не просто купил. Он заплатил за них десять тысяч долларов. Очевидно, считал, что эти фотографии окупят все его расходы. И поэтому не поскупился. Но он не стал лично передавать деньги и забирать фотографии. Он был очень осторожен, хотя здесь допустил небольшую ошибку. Ему нужно было найти человека, который смог бы встретиться с Юницким и забрать фотографии, передав актеру деньги. Наш «злодей» решил никому не доверять и оставил деньги в ячейке камеры хранения. И здесь допустил ошибку. Сначала с деньгами, ведь на них могли остаться отпечатки его пальцев. А затем с этой перестраховкой. Ведь по логике вещей Юницкий не должен был его знать. Но он не пришел на встречу, а значит, боялся, что актер сможет его узнать. Либо они раньше пересекались. Либо могли где-то встретиться. Значит, человек, купивший фотографии, входил в близкое окружение Алдоны. Он сумел узнать о существовании самих фотографий и выкупить три из них таким сложным способом. А затем использовал их против Абасова.

— Я начинаю бояться этого мерзавца, — призналась она.

— Правильно делаете, — кивнул Дронго, — он очень опасен. Но я полагаю, что уже сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром мы сможем его разоблачить. Но сегодня я позвоню Боташеву, и мы поедем во второй половине дня к вашему дяде. Боюсь, что новость о смерти жены может на него очень плохо подействовать.

— Правильно, — кивнула Сабина, — так и нужно сделать. Когда вы хотите поехать?

— Сегодня после двух.

— Значит, спать вы сегодня совсем не будете?

— Ничего. Отосплюсь завтра. Или послезавтра.

— Вы удивительный человек, — сказала Сабина, — и даже не представляете как вы на меня действуете. Вчера я впервые в жизни сделала сама предложение мужчине. И получила отказ. Знаете, как обидно? Я чувствовала себя такой старой уродиной.

— Напрасно. Я же вам попытался объяснить…

— Это все одни слова. Когда нравится женщина, мужчина забывает обо всем на свете. Мне было ужасно обидно и неприятно. Честно говоря, я сегодня тоже почти не спала. И еще смерть Алдоны. Вот тогда и понимаешь, что все так ненадежно, все так скоротечно.

Она поднялась. И глядя на него, медленно сняла с себя халат. Под ним ничего не было. Он увидел ее маленькие упругие груди.

— И вы снова скажете, что моя бабушка дружила с вашей мамой? — спросила она, чуть покраснев.

Он поднялся. Взглянул на молодую женщину, стоявшую перед ним.

— Я нарушаю этический кодекс адвокатов, — пробормотал он, — им нельзя вступать в близкие отношения с клиентами.

— Но вы не совсем адвокат, — она сделала шаг вперед. — Или вы считаете, что я должна вас уговаривать?

— Мое грехопадение будет вашей виной, — сказал он, уже не пытаясь защищаться. И обнял ее.

— Все наши рассуждения о морали и нравственности — одна сплошная говорильня, — подумал Дронго, — никого и никогда не нужно осуждать. Право на счастье должно быть у каждого человека. Как и право на жизнь.

— Ты что-то сказал? — спросила Сабина.

— Нет. Еще не успел.

Глава семнадцатая

Он действительно испытывал некоторую неловкость. Она казалась ему моложе своих лет. Но дремавшая в ней сила неожиданно проснулась, и она проявила себя достаточно требовательной партнершей. На часах было уже половина первого, когда позвонил Боташев. Он сообщил, что поедет в тюрьму в два часа дня, и уточнял, где именно они встретятся с Дронго. Поговорив с адвокатом, он обернулся к дивану, где она лежала.

— Не смотри на меня так, иначе я начну стесняться, — пробормотал он, прикрываясь полотенцем и отправляясь в душ. Он не успел влезть в ванную, как она появилась следом за ним. И тоже залезла в ванную.

— Не забывай, что я немка, — усмехнулась Сабина.

— Ты сделаешь так, что от смущения я начну заикаться, — пробормотал Дронго.

— У меня все время такое ощущение, что я тебя изнасиловала, — призналась она.

Они рассмеялись. Через полчаса он вызвал машину и перезвонил Эдгару. Вейдеманис должен был заехать за Сабиной и отвезти ее домой, чтобы она могла собрать вещи. К двум часам дня он уже ждал Боташева. Тот вышел из автобуса в десять минут третьего. В руках у него был пакет со сметаной и документами, которые он сложил вместе. Затем была долгая процедура проверок, и наконец их впустили внутрь, где в комнате адвокатов они должны были ждать своего клиента. Абасов долго не появлялся, пока наконец его не привели. Он весь зарос, на лице проступала седая щетина, под глазами увеличились мешки. Было заметно, как он осунулся.